Хорошее начало?
Ещё в 13 лет мы с друзьями поняли, что наши дни рождения находятся рядом и можно их отметить вместе. Я, с чувством самого опытного, сказал, что нужно купить минимум ящик водки. О закуске мы, конечно, подумали в последний момент — это было сладкое печенье и палка колбасы.
Жара, стройка, с нас капает пот. Я, как опытный, стал наливать по полному стакану — 200мл теплой водки. Я-то легко выпивал, а на остальных смотрел как на новичков.
Через полгода я на спор выпил бутылку залпом.
Вот он, уровень! — подумал я. Но, как оказалось, вся жесть была ещё впереди.
Мы как будто соревновались в том, кто больше выпьет, кто больше натворит безумных вещей. Как-будто конкурс, где приз находится где-то на стадии ближе к трём бутылкам водки за вечер. Как-будто там нас ждёт какое-то счастье — на той грани, где тело уже отказывается слушать, а мозг отключается. Та самая синяя птица счастья, за которой мы бежим всё это время. И каждый вечер мы пытались её поймать: снова и снова. Но вместо неё было лишь пробуждение -непонятно где и с кем, с жутким запахом изо рта.
Я считал абсолютно нормальным — пить. Я видел, как каждый день пьёт мой дед. Мама, бабушка и родственники пьют на праздник. Все друзья и знакомые пьют. Все абсолютно пьют, и это нормально. Значит и я буду пить. Это у меня прекрасно получается, и я, пожалуй, буду лучшим — хотя бы в питье алкоголя. Ведь я мастер творить всякую дичь по пьяни. А кто не пьёт, он, значит, салага или маменькин сынок, или какой то недоразвитый, — думал я.
Олеся — первый мой пример достойного и непьющего человека. Долго не мог запомнить её имя и для запоминания провёл ассоциацию с песней: «Кудесница леса Олеся».
Однажды с другом мы, пьяные, пошли в магазин за добавкой. И там стояли девчонки, у одной волосы были необычайно рыжие, даже красные или розовые. А у меня был фетиш на такие цвета. Проходя мимо я бесцеремонно обнял её за шею и, сказав «Привет», поволок за собой, продолжая при этом разговор с другом. Мы купили алкоголь и выдвинулись на природу с девочками.
На природе мы напились ещё сильнее, и все полезли на разрушенную фабрику. Там я, с Олесей на руках, ходил по остаткам стен шириной пол метра, на высоте 4 этажа. Типичный вечер безумца, который ещё и втягивал в свои приключения других.
Потом мы стали узнавать друг друга лучше, и мне нравилась её личность. Она была необычная, не такая как все. Она была так же безумна, ей нравились мотоциклы, как и мне, опасность и риск. У нас у обоих были мотоциклы. Она так же, как и я, любила читать, особенно ей нравилась психология и то, как работает мозг и сознание. В это втянулся и я. От неё веяло свободой.
И она не пила алкоголь. И не то что бы ещё не пила, она и не собиралась начинать. И это удивляло. Она не была мамкиной пай-девочкой, она гоняла на мотоцикле наравне со мной, рисковала, была свободной. Если бы она захотела, то могла бы выпить сколько угодно алкоголя на моих пьянках, но не пила. И от этого будто выглядела ещё свободнее.
Я не смог вовремя измениться и продолжал вести себя как пьяный скот. Я брал её на пьянки, мы общались про психологию и смысл жизни, потом, встречая друзей, я напивался, потом мы трахались. Не понимаю, как она это терпела, но в эти моменты я начал представлять, как это выглядит со стороны. В первые разы в жизни я начал задумываться, как омерзительно могут выглядеть пьяные люди для трезвого человека. Хоть она мне и не высказывала, но я это понимал, и с каждым разом всё больше. Но продолжал пить, я не мог иначе.
Не было уже того чувства свободы, что я взрослый и могу пить алкоголь.
У меня было чувство не свободы и зависимости, что я не могу его не пить.
Я стал понимать, что нет никакой птицы счастья, которая на дне третьей бутылки. И что чувство, что ты красавчик и супергерой, когда напьёшься — это лишь самообман. Ты просто пьяная мразь. И нет никаких уровней, типа, вот, если после 2 бутылок водки ты мразь, то после баночки пива ты культурно выпивающий красавчик. Нет, ты просто меньшая мразь, и после ноль пять пива ты можешь скрыть то, что ты мразь. Но, как оказалось, у алкоголя нет стадии, где ты красавчик. Ты мразь на любой дозе алкоголя. На какой-то меньше, на какой-то больше.
Так ко мне стали приходить мысли, что я иду неправильным путём.
А пьянки превращались в рутину. Одна сплошная пьянка продолжительностью в несколько лет. И уже ничего не меняется, уже и нет смысла что-то менять. Все кажется одинаковым.
И если в начальной школе алкоголь был как событие, смотри, мы пьяные, смотри, мы взрослые, первая пьяная драка, первый пьяный секс. То сейчас алкоголь стал как просто фон, который уже не дарил ни радости, ни счастья, ни новизны.
От неё пахло свободой.
Летом, когда кончилась учёба, Олеся жила в деревне, а я ездил к ней в гости.
В какой-то момент я запился на столько, что не отвечал ей на звонки и сообщения около двух недель. Когда пришел в себя и зашел в сообщения, там была претензия, что я забыл о ней и игнорирую.
Мне стало безумно грустно, что я живу жизнью конченой мрази, которая бухает каждый день и ничего не может с этим поделать.
Я её, наверное, мучаю. От неё пахнет свободой, а от меня перегаром. Но я не могу остановить свой запой длиной в несколько лет.
И, вместо того, что бы оправдываться и ехать к ней извиняться с цветами, говорить что больше такого не повториться, я принял решение попрощаться.
В этот момент мы пили в ресторане, с утра мы пили в ресторане, наверняка у нас, как обычно, не было повода.
Я принял решение попрощаться с Олесей.
Я бы мог приехать, распинаться, сказать, что такого больше не повториться. Но я понимал, что это ложь. Такое повторится. Я конченый алкоголик, который с трудом запомнил имя своей девушки. Который может неделями не слышать её звонков за звоном стаканов.
И такое повторится, и не раз. Она такого не достойна.
Это был август.
До дня икс оставалось три месяца.
Я пил, как никогда. А как только начинал трезветь, то понимал, какая я мразь. И что не может пьяный человек выглядеть достойно. Но в бессилии чт- то изменить хотел хотя бы не думать об этом. И пил заново.
Но каждый раз, когда я пил, я уже не получал удовольствие. Я уже не видел в себе подвыпитого красавчика или супергероя. Я понимал, как омерзительно и жалко я выгляжу со стороны. И понимал, что такое зависимость.
Все мои дни превратились в состояние полной невменяемости. Ведь как только я начинал трезветь, мне становилось мерзко от себя. Мне уже не нравились пьяные шутки друзей. Они уже тоже не выглядят геройскими или смешными. Они выглядят так же жалко, как и я. Мы в одной лодке алкоголизма.
Когда я трезвел, я думал о смысле жизни. Все больше думал о том, что у меня ведь есть шанс. Каждый человек может себя изменить.
И я решил, во что бы то ни стало, попробовать это сделать. Если не получится, я ничего не потеряю. А если получится, то обрету свободу. С этими мыслями я продолжал пить. Я пил, и думал, и снова пил.
И на одной из пьянок мы обсуждали смысл жизни, свободу, философию, и всякие тонкие материи.
И голос в голове сказал:
«Пора».
И я тут же сказал друзьям, что это моя последняя пьянка. Они похвалили, но, наверное, не поверили.
А на следующий день я сказал и родителям.
В следующие 4 года я не пил ни капли.
Пока не убедил себя, что можно пить культурно. Статья про срыв.
Во мне и моей жизни было много изменений: как внешних, так и внутренних. Без которых я, наверное, не продержался бы и года. Об этих изменениях и соблазнах, которые подстерегали меня в первый год — в следующей статье.
