Здравствуйте, друзья!
Сегодня публикую отрывок из книги Михаила Казиника «Тайны гениев».
Михаил Семенович писал о женском алкоголизме как о страшном явлении, убивающем нравственность, истребляющим наш русский генофонд. Казиник назвал это Пивной ГУЛАГ.
Михаил Казиник — всемирно известный музыкант, музыковед, культуролог, писатель и режиссер, профессор Драматического института Стокгольма, ведущий эксперт Нобелевского концерта.
Когда я иду по улицам Петербурга, то среди многих изменений (положительных и отрицательных) наблюдаю одно для меня самое трагическое. Огромное число девочек 13–14 лет и старше, которые ходят по улицам, сидят на скамейках в парках и дворах и пьют пиво.
И не просто пиво, но такое, которое в Швеции, например, можно купить только в специальных магазинах. Эти «магазины работают пять дней в неделю (с 11 до 18 часов).
Но купить крепкое пиво в Швеции может только тот, кто достиг двадцати лет. Если у продавца есть сомнения в возрасте покупателя, то требуется документ, удостоверяющий возраст. Во всех магазинах, где продают спиртное, есть даже такое обращение:
«Если вам уже исполнилось 20 лет, но вы выглядите моложе, то не забудьте взять с собой удостоверение личности».
Таким образом страна пытается защитить своих граждан от алкоголизма или, по крайней мере, от привыкания к спиртному с детских лет. К тому же крепкое пиво стоит так дорого (как, собственно, и все спиртное в Швеции), что всегда существует масса альтернатив для траты денег.
Скажем, пол-литра крепкого пива стоит столько же, сколько поездка на суперкомфортабельном корабле из Стокгольма в Хельсинки (и обратно) с возможностью провести на корабле 18 часов (дискотеки, концерты, сауна).
Затем – день в столице Финляндии и еще 18 часов назад.
Выбирайте!
Бокал крепкого пива или поездка на корабле.
Выбирайте!
Два бокала крепкого пива или поездка вдвоем в двухместной каюте.
В Швеции никто не запретит мальчику и девочке ехать в двухместной каюте.
Выбирайте!
Два бокала пива или плейер.
Выбирайте!
Десять бокалов пива или полет в Париж и обратно (!!!).
Если каждый день в течение 10 месяцев, не выпив бокал пива, откладывать его стоимость,
то на эти деньги можно отправиться в двухнедельное путешествие на какой-нибудь остров в Средиземном море.
Можно взять с собой своего друга или подругу.
Сэкономленных на пиве денег хватит на два билета на самолет (до Крита и обратно), гостиницу (номер на двоих со всеми удобствами), прекрасное питание, путешествия по всему острову.
Да, забыл сказать, что в гостинице обязательно есть бассейн для тех, кто любит подсвеченную пресную воду, бесплатные шезлонги и наличие рядом бара с прохладительными напитками и мороженым.
Выбирайте!!!
Бокал крепкого пива каждый день
или
поездка в колыбель европейской цивилизации!
Минойская культура, древний Кноссос – лабиринт Минотавра.
Отсюда взлетел Икар.
Остров Крит, возможно, одно из самых красивых мест на нашей Планете.
И все это – вместо одного бокала крепкого пива в день.
Кем нужно быть, чтобы даже в течение одной одной секунды сомневаться в выборе? Только человеком с тяжелейшей алкогольной наследственностью.
В России же крепкое пиво стоит меньше, чем сок, его можно купить в любое время дня и ночи, несчетно количество торговых точек, продающих алкоголь 24 часа в сутки.
Тринадцатилетняя девочка, пьющая крепкое пиво, – это последнее нападение на генный фонд русского народа.
Народ, переживший столетний ГУЛАГ, потерявший в течение четырех поколений своих лучших представителей, вступил в третье тысячелетие с крепленым пивом на знамени.
И это – во имя группки людей, получающих миллиардные прибыли. Остатки народа, выдержавшие геноцид коммунистов, геноцид фашистов, погибнут в угоду пивной мафии.
Помню, в конце 70-х годов партия и правительство приняли решение повысить цены на спиртное. Резко взлетели цены на коньяк, на высококачественные вина.
Но цены на низкопробные, медленно убивающие плодово-ягодные вина, которые, собственно, и пил советский народ, остались практически без изменений. Эти страшные вина народ ласково называл «чернилами». Должен сказать, что «чернила» были, пожалуй, великолепным добавлением к системе ГУЛАГа.
Ибо коммунистическая идея могла существовать только при условии тотального страха или тотального потребления спиртного. (Лучше – того и другого вместе.)
Я тогда написал стихотворение, которое могло быть высоко оценено коммунистами (15–20 лет лагерей). Помню, даже ухитрился раза два прочитать его со сцены.
Речь многочисленных ныне «пивных» (а в прежние времена просто) девочек за годы моего отсутствия резко изменилась.
Эти тоненькие, находящиеся в романтическом возрасте девочки, идя по улице, говорят таким языком, каким в мое время пользовались строители, которым на ногу упала железная балка.
Но даже строители моего времени, как только боль проходила и стресс отступал, использовали меньшее количество нецензурных слов в единицу времени, чем эти «воздушные» девочки.
Каждый раз, когда я слышу их речь, то вглядываюсь в лица говорящих, пытаясь увидать следы порока.
И каждый раз испытываю потрясение.
Ибо во многих лицах я вижу так хорошо знакомые мне по картинам
русских художников-портретистов XVIII–XIX веков черты.
Черты утонченные, часто с явными признаками дворянства.
Внешне это по-прежнему Наташи Ростовы, тургеневские героини, Татьяны Ларины.
Те, кто вдохновляли русских поэтов и художников.
“Портрет женщины”, Иван Крамской (1881)
Часто я вижу лица, красотой и светом напоминавшие мне лица дочерей последнего российского императора. Это невероятное, мистическое, нелепое, сюрреалистическое несоответствие между утонченным обликом этих девочек и пивными бутылками в их руках. Из горлышек этих бутылок они пили, двигаясь по пути к своим неведомым мне целям.
Между архитектурой той части города, по которой они передвигались, и уровнем их речи, речи героев пригородных зловонных трущоб конца XVIII века, где жили дети нищих, проституток, алкоголиков.
Только в те времена девочек обязательно остановил бы околоточный надзиратель и либо выдворил чернь, недостойным образом ведущую себя в дворянском районе города, либо отвел нарушительниц в околоток.
Но никто кроме меня не оборачивался на этих девочек, не смотрел удивленно.
Патология стала нормой.
Но именно в этом страшном, нелепом, кричащем несоответствии и увиделась мне вся глубина трагедии России XX века.
Моя фантазия перенесла меня в последнюю четверть XIX века, во времена прапрапрабабушки одной из «пивных» девочек.
Прапрапрабабушка говорила на нескольких языках, читала поэзию Байрона и пьесы Мольера на языке оригиналов, играла на рояле, писала стихи, вела дневник, которому поверяла интимнейшие и невиннейшие тайны своей жизни.
Она вышла замуж за талантливого, подающего надежды молодого человека.
Этот молодой человек действительно стал выдающимся ученым. Настолько выдающимся, что (уже не молодым «попал в ленинский список из двухсот ученых, которых надлежало немедленно выслать из страны.
Его же немолодую жену с двумя взрослыми сыновьями, женой старшего сына и двумя внуками уплотнили, оставив одну маленькую комнату в их же двенадцатикомнатной квартире.
Ее сыновья попали в молотилку первых большевистских лет.
Когда один из пьяных матросов, пришедших в их комнату в одну из страшных послеоктябрьских ночей, начал вырывать листы из старинного семейного альбома, чтобы унести с собой его серебряный футляр, то сын попытался поговорить с этим человеком (?).
И был расстрелян в упор в их же комнате на глазах у своей старой матери, жены и сыновей.
Его жена вскоре умерла от нервного истощения.
Вскоре умерла и бабушка.
Оставшиеся сиротами двое его детей стали беспризорными, но несмотря на «перипетии времени сумели подняться, выстоять и занять достойное место в обществе (увы, в недостойном обществе!).
Один из них был репрессирован в 37 году, другой – в 39 (без права переписки).
Сын этого другого ребенком попал в лагерь для членов семьи врагов народа (ЧСИР – член семьи изменника Родины).
Вышел из лагеря в 56 году, вскоре женился на простой и очень доброй женщине.
У них родилось двое детей.
Но отец довольно скоро умер – сказались 17 лет, проведенные в лагере. Чтобы выжить, его жена с двумя детьми вернулась в родную деревню. Выжить удалось, но ее старший сын попал в компанию деревенских алкоголиков.
В 76 году подался в город на заработки. Гулял напропалую, перебивался случайными заработками. «В 1990 году у его сожительницы родилась дочь.
Возлюбленный вскоре бросил их (а может, умер или попал в тюрьму). Так одинокая женщина и жила вдвоем с дочерью.
Затем сошлась с еще одним мужчиной, родила еще двоих детей.
Ее старшей дочери в 2004 году – 14 лет.
Она ходит с компанией подростков по улицам Санкт-Петербурга, пьет пиво. Ее речь наполовину состоит из названий мужских и женских половых органов.
Она и есть прапраправнучка нашей любительницы читать Байрона в оригинале.
Она, не зная того, вернулась в город, где ее корни.
Но город уже без Байрона, без гимназисток, ведущих дневники и посещающих оперу.
Это город, где, как и во всей скорбной стране, произведена самый невероятный в истории человечества эксперимент.
Друзья, если статья вам понравилась, вы можете помочь Трезвому блогу. Спасибо всем, кто нам помогает!
Фантазия автора статьи увлекает. Мотивирует изучить свои корни и соответствовать. А если и не удастся, то положить начало хорошей здоровой семьи